|
●
Русский шаман Крош
Олега Крашевского нганасане и долгане называют белым русским шаманом
за его уникальные способности к лечению, не укладывающиеся в
общепринятые рамки. Собственно и личность Олега как таковая в эти самые
рамки не вписывается совершенно.
 |
В Норильске к нему относятся с недоверием и некоторым подозрением. А вы
бы как отнеслись к человеку, который регулярно покидает цивилизацию и
живет в собственном доме на плато, от которого до ближайшего населенного
пункта не один десяток километров. Но Крашевский (для своих - просто
Крош) на это внимания не обращает – у него нет задачи кому-либо что-либо
доказывать. Мы тоже не будем навязывать свою точку зрения: каждый
сделает свои выводы, прочитав материал специального корреспондента
журнала «Норильский никель».
Дитя тундры
Жизнь семьи Крашевских – это череда необыкновенных событий. Дед Ян
Крашевский – латышский стрелок, бабушка по отцу – немецкая баронесса
Мария Дреннике унд Дельвиг. Когда в 30-х годах латышский стрелок остался
не у дел, начался призыв партии на поднятие сельского хозяйства страны.
Ян Крашевский попал в число 25 тысяч «счастливчиков» - ему досталось
поднимать еврейский колхоз в Одесской области. Там он умер от тифа, в
чем его внук сильно сомневается: ведь латышские стрелки все тогда гибли
«при странном стечении обстоятельств».
Отец Олега Рейнгольд Янович, воспитывавшийся до расформирования стрелков
в коммуне, был переведен в детский дом. Учился в железнодорожном
техникуме, и в 1941 году при испытании первых тепловозов попал в
немецкий плен. Учитывая, что бабушкина фамилия была уважаемой в
Германии, Рейнгольд Крашевский был принят чуть ли не с почестями.
Воспользовавшись этим, он сбежал.
- Я уверен, что батюшка тоже обладал некоторыми способностями, - делится
Олег. – Разве не чудо, что отец сумел убежать? Отец рассказывал, что,
уходя от преследователей, он заскочил в какое-то странное здание со
множеством проходов. И у него появилась четкая уверенность: здесь
-налево, здесь – направо, здесь – вверх. Проскочил, будто знал здание
как свою квартиру. В момент страха сработали те способности, которых он
в себе ранее не замечал.
Линию фронта Крашевский-старший перешел, однако получил тяжелейшее
ранение. Больше года провалялся в госпиталях, а после выписки услышал:
«Проживешь максимум год». Прожил же он намного больше. Его комиссовали,
но, как сын латышского стрелка, он жил в постоянном напряжении: прийти
могли в любую минуту. И тогда старший Крашевский принял единственно
правильное решение: добровольно уехал на Колыму.
- Тогда с Колымы на Колыму не сажали, и это было правильное решение
отца, иначе отправили бы этапом. Это был вопрос времени: день, неделя,
месяц – все равно бы случилось. Человек умный и неординарный, он
сообразил вовремя, и, махнув рукой на Москву и квартиру, поставил крест
на старой жизни. Только благодаря этому и выжил.
С 1943 года в составе геолого-геодезической экспедиции Рейнгольд
Крашевский прошел практически весь Таймыр, а в 49-ом, когда вели
разведку в районе Норильска, решил здесь же и осесть. Так и проработал
геодезистом до 58-го года. В тундре познакомился с девушкой, которая
стала его женой.
- В тундре в районе Пеляжьего озера я и был запроектирован, - смеется
Олег. – Дитя тундры.
Лечил нганасанов руками
Крашевский, конечно, ощущает свои иностранные корни (например, в
квартире воссоздано внутреннее убранство охотничьего домика), но считает
себя, прежде всего, норильчанином. Уезжать не собирается, как сам
говорит, в ближайшие много десятилетий. Даже если город переведут на
вахтовый метод. Считает, что человек всегда найдет, чем заняться и на
что прожить. Свое дело Олег уже нашел.
- С детства слушал рассказы отца о тундре, о природе. С шестого класса,
когда встал на лыжи, все окрестности Норильска облазил. Не раз в
одиночку уходил в тундру. Всякое бывало. Однажды с братом (мне было 15
лет, ему – 12) ушли на Амнутах, в 25 километрах от города. Ушли на три
дня, но начался ливень, реки раздуло, пришлось сидеть неделю и питаться
подножным кормом. Отец не стал паниковать. Он говорил матери: «Не
волнуйся, Олег взрослый мужик».
Парни благополучно выбрались. По словам Олега, эти походы усилили в нем
тягу к биологии. Был президентом секции биологии Норильска, писал
доклады. В выборе будущей профессии не сомневался. На очное отделение
охотоведческого факультета Иркутского сельскохозяйственного института не
прошел по зрению, зато поступил на него заочно. Параллельно работал
лаборантом в институте Крайнего Севера.
- Судьба подолгу забрасывала меня в поселки местных народностей. Жил
там, постепенно складывались отношения. Я стал собирать этнографические
материалы, тогда же мне попались первые нганасанские идолы,
инкрустированные ножи, оленьи наконечники из кости мамонта. У меня
большая коллекция картин местных художников Бориса Молчанова и Мотюмяку
Турдагина.
Последнего Олег считал своим другом. В 1989 году Крашевскому выпала
длительная командировка по местам нганасанов, где он и познакомился с
Мотюмяку. На реке Дудыпта плот Олега перевернулся. Турдагин его спас,
обогрел, несколько дней отпаивал травами. Через какое-то время хозяин
пожаловался Крашевскому на головную боль. Олег сделал несколько пасов
над головой нганасана и… боль ушла.
Так норильчанин впервые начал применять свои необыкновенные способности.
Потом стал лечил людей от всего, начиная от насморка и заканчивая раком.
Лечил одними руками. И особенно покорило нганасанов в русском то, что он
ни брал за лечение платы. Тогда Олега и стали называть белым русским
шаманом.
Эксперименты Крашевский продолжил. Пробовал лечить не только коренное
население, но и своих знакомых – получалось. Попробовал предсказывать –
получалось. Он научился определять, как выглядит старая и свежая раны,
сломанные кости.
- После той экспедиции я, в некоторой степени, взял на себя те
обязанности, которые исполняли настоящие шаманы, – говорит Олег.
Находясь по делам в Москве, он познакомился с один влиятельным
человеком. И увидел, что у того рак пищевода. «Хочешь, вылечу?» -
поинтересовался Олег. Мужчина воспринял это как шутку, но согласился:
«Давай!» Принял один сеанс, через несколько месяцев вызвал Олега в
столицу. Мужчина пребывал в шоке: врачи сказали, что он здоров.
Здесь же, в Москве, случилось то, что можно назвать одним словом –
фантастика.
Шаманская болезнь
У Кроша случился перитонит – кишечник расползся в трех местах. 11
полостных операций, два инфаркта, восемь месяцев в больнице. Как говорит
Олег, это были месяцы «полной ханы». Из 120 килограммового гиганта он
стал ходячим скелетом с 45 килограммами веса. Но он выжил. Заново учился
сидеть, ходить…
- Когда я выжил, ко мне по очереди подходили медики и удивлялись,
говоря, что это невозможно. Медсестры признавались: «Приходишь на смену
– жив. Ну, черт, значит, в мою смену помрет. Уходишь – жив, потом
приходишь – опять жив, что ж ты будешь делать!». В 20-й больнице Москвы
я стал легендарной личностью. На глазах врачей у меня затягивались раны,
а когда я выздоровел, стал лечить всех подряд.
В больнице Олег Крашевский пережил две клинические смерти, что, как он
считает, сделало его настоящим шаманом.
- Есть такое понятие – шаманская болезнь, и настоящий шаман должен ее
пройти. Шаман – это избранник духов. В какой-то период человек впадает в
состояние некоторой ненормальности. Может уйти в тайгу или тундру,
перестает разговаривать или, наоборот, заговаривается. При этой сам
человек не понимает, что с ним происходит. Таких людей принято называть
умалишенными.
Когда лежал в клинике, моя психика никого не интересовала, и этот период
я прошел. В частности, когда лежал в реанимации, научился уходить из
тела на 16-20 часов. Тело впадало в состояние летаргии: падала
температура, замедлялось сердцебиение и дыхание, меня несколько раз
откачивали. Сначала я делал это спонтанно, потом научился «выходить»,
когда мне было необходимо. Цель – это уход в другой мир, в другое
измерение, к своим учителям. Понять, научиться, ведь именно там
происходит обучение, и там становишься настоящим шаманом.
Крашевский уверен, что именно полученные «там» знания, помогли ему
выжить. Когда выздоровел, доктора говорили: «Что остался – это, конечно,
чудо, но, наверное, лучше бы ты умер. Ведь инвалидом останешься, о
женщинах придется забыть».
- Хорошо, что остался, - считает Крош. - Мог бы и уйти, ничего страшного
не случилось бы, ведь по судьбе была смерть. Я оптимист, и если бы хоть
раз подумал о смерти, умер бы. Но я каждый день говорил себе: я сильный,
я смогу. Есть такое понятие: человек, изменивший судьбу. Вот я ее
изменил, но далось мне это трудно.
«Я люблю эту землю!»
После возвращения на родину полевые работы Крашевскому запретили
категорически. Но он не унывал, занялся бизнесом. Но бизнес и природа –
понятия несовместимые. Крашевский понял, что коммерция - это не его
дело. Его дело – общение с природой. В 98-ом он взял в аренду участок
земли на озере Лама, где создал крестьянско-фермерское хозяйство «Бунисяк».
Там, кстати, постоянно живут нганасаны и долгане. Место выбрано не
случайно. Рядом находится знаменитая Шайтан-гора, у подножия которой
когда-то жили эвенкийские шаманы. А на плато в том районе были найдены
руины каменных строений, которым многие тысячи лет – еще одна большая
загадка Таймыра.
- У меня большой дом - это родовая усадьба. Кто-то на Канарах или в
Подмосковье покупает, а я здесь, в тундре, построил. В апреле-мае всей
семьей (с супругой Татьяна, дочерью Даша и сыном Никитой) выезжаем и
живем там по полгода.
- Зачем тебе нужен этот парк? – задаю напоследок вопрос.
- Я люблю эту землю!
* * *
Олег Крашевский считает, что шаманов на Севере уничтожила советская
власть. Нганасане были самым непокорным народом, а шаманы — объединяющей
силой. Убрав их, разрушили устои, раскололи народ. Сейчас он влачит
жалкое существование.
|
