|
●
Тыва — земля шаманов
В повседневной жизни тувинцев
шаманские традиции существуют в тесном соседстве с буддизмом.
 |
Тротуары сохнут после сильной ночной
грозы. Небо вновь обретает привычную чистоту и прозрачность. Улицы
Кызыла, сонной столицы республики Тыва, начинают оживать. Ховалыгмаа
Куулар с рюкзаком за спиной решительно перешагивает лужу перед
сталинским домом нового клиента.
На первый взгляд эта 40-летняя женщина ничем не отличается от других
людей своего возраста. Точно такие же кроссовки, джинсы и маникюр.
Переступив порог квартиры, она обращается к клиенту. Что его беспокоит?
Мужчина в замешательстве по поводу своего профессионального будущего и
ищет ответы. Пора действовать. Невысокая женщина надевает тяжелую
цветастую куртку и украшенный перьями головной убор.
Начинается ритуал очищения. Помещение заполняет запах артыша (таежный
можжевельник). Под барабанный ритм звучит мелодичное пение на тувинском,
языке этого небольшого народа. Ховалыгмаа Куулар — шаманка, то есть
нечто среднее между гадалкой, колдуньей и знахаркой. Ее работа — лечить
души и восстанавливать баланс в обмен на вознаграждение (на усмотрение
клиента).
Медвежий коготь и прочие амулеты
Эта женщина с высшим образованием считает себя «немного психологом,
философом, соцработником и свахой». После окончания университета ей
довелось поработать в полиции и юристом. «Но я с детства видела духов».
Долгое время она не принимала свой «дар». Но в 30 лет эта дочь
коммунистов и внучка шамана все же решилась.
Гул барабана и пение шаманки никого не возмущают в доме. Жители Тывы
(сибирская республика у монгольской границы с населением в 300 000
человек) по большей части потомки кочевников и поэтому одновременно
буддисты и шаманисты. Внутри каждого дома рядом со статуей Будды
обязательно висит медвежий коготь или какой-нибудь другой оберег.
В городах и деревнях, все, от сельских животноводов до бывших рабочих
развалившихся советских заводов и вызывающих зависть чиновников,
разделяют одно восприятие мира: духи постоянно вмешиваются в жизнь
людей. «Если ребенок тяжело заболел, родители, разумеется, обращаются к
врачу, но не забывают и пригласить шамана перед операцией», — с улыбкой
рассказывает социолог Валентина Сузукей.
Возрождение шаманизма
Как бы то ни было, университетские этнографы смотрят на современных
колдунов критически. Профессор Борис Борбак-оолович не доверяет им. И
никогда к ним не ходит. «Но мне приходится во все это верить, —
рассказывает он. — Во время учебы в Европе моя сестра заболела. Она
начала видеть духов, у нее стала болеть голова. Вылечить ее смог только
шаман».
60 лет коммунизма, принудительного коллективизма и пропаганды атеизма не
смогли перечеркнуть традиции и верования предков. Шаманские ритуалы были
официально запрещены после включения Тывы в СССР в 1944 году, однако их
продолжали проводить тайно. Чтобы не допустить уничтожения ритуальных
предметов, их закапывали в лесах в ожидании лучших времен.
Пока коммунисты кричали о конце кочевой жизни и расцвете агропрома,
Монгуш Кенин-Лопсан, историк и тайный шаман, записал под видом научных
исследований заклинания со слов тех, кому удалось избежать лагерей. «Он
стоит у истоков возрождения шаманизма в Тыве», — говорит сотрудница
национального музея Кызыла Анна Дыртык-оол, показывая посвященную ему
экспозицию.
Вдали от предков-кочевников
Ум Кенин-Лопсана наглядно проявился в его решении создать шаманскую
организацию после исчезновения коммунистической идеологии, в кипучий
период подъема национальных настроений у тувинцев. В 1992 году он
сформировал «Дунгур», первую ассоциацию шаманов. Клиенты потекли рекой.
Как и ищущие духовности туристы. В скором времени в Кызыле и небольших
степных городах стали насчитываться сотни шаманов.
«Многие считают, что новые шаманские ассоциации не имеют ничего общего
со старыми обычаями и что их члены — самозванцы, у которых нет силы их
предков, — отмечает антрополог Шарль Степанофф. — Тем не менее эти же
самые скептики обращаются к шаманам и щедро платят им, когда на их пути
встречаются беды и смерть».
Как бы то ни было, без ритуальной одежды и барабана шаманы XXI века мало
похожи на предков-кочевников. Новые мастера церемонии — дети города,
которые больше не живут в единстве с природой. Сближает их одно: все
говорят, что у них была «шаманская болезнь», то есть период инициации,
которому свойственны видения и различные физические недомогания.
Гостиница-юрта для туристов
Одетый в белую рубашку и узкие джинсы Назын Сартыл представляет собой
символ современно шаманизма. Он вступил в ассоциацию «Тос-дээр» после
того, как сам «заболел». Он немного говорит по-английски, пользуется
соцсетями и носит с собой сразу два смартфона. «Я живу на то, что мне
дают люди», — объясняет он. Кто-то — деньги, кто-то — одежду, кто-то —
еду.
В Кызыле души лечат и в специальных клиниках. У ассоциации «Адыг-Ээрен»
есть приемная, кабинеты для консультаций и даже гостиница-юрта для
туристов. Кабинет директора Допчун-оола Кара-оола забит чучелами
животных, кошачьими черепами и шкурами разных рептилий. Шаман с суровым
лицом протягивает визитную карточку, зажав ее между увешанных тяжелыми
перстнями пальцев.
Он рассказывает о прошлом охотника и поездках за границу, как о
доказательствах своих возможностей. В конце речи он не забывает
напомнить, что его «карманы пусты», в ожидании дара (которого не будет).
К счастью для его кошелька, в дверь стучится семья. Они купили новую
машину и хотят провести ритуал очищения, чтобы избежать неприятностей.
Злые духи
Проведя различные ритуалы у машины, шаман возвращается к излюбленной
теме: буддистам. «Их ламы заправляют всем только благодаря помощи
правительства», — жалуется он на строительство десятков ступ, вершины
которых виднеются в степи. «Это политический выбор», — возражает депутат
и министр образования Каадыр-оол Бичелдей.
В прошлом он заигрывал с националистическими идеями после распада
Советского Союза и поддерживает возрождение самосознания тувинского
народа. «После коммунизма нужно было найти способ объединения тувинской
нации, — объясняет он. — Буддизм несет в себе эту идею единства. Это
философия будущего. Шаманизм же — это наоборот индивидуалистская
религия, которая обречена на исчезновение».
Но кызыльских шаманов такое пророчество почти не пугает. Пока в забывшей
о советских комбайнах степи будут расти дикие травы, птицы будут вить
гнезда на заброшенных заводах, а сибирские поезда останавливаться у
окруживших республику ущелий, местные жители будут и дальше жечь пахучие
травы, чтобы прогнать злых духов.
|
