|
●
Их подарили нам шаманы
Я видела шаманские пляски. И была первой кызылординкой, для которой
настоящий шаман исполнил «соло на бубне». А недавно мне представилась
возможность освоить древнейшие инструменты казахских баксы, и губка души
обнажила то, что называется тенгрианские корни.
Полет к реке жизни
Сентябрь прошлого года. Я дежурный репортер областной газеты. День
выдался горячим, в гостинице «Кызылорда» с собратьями по перу встречаем
гостей, которые со всего мира съезжаются на международный фестиваль
фольклорной музыки тюркоязычных народов. У стойки отеля отмечаю по
списку: профессор из Татарстана, этнограф из Японии, венгерский
музыковед. Но мне нужен шаман. Я накануне узнала от Зои Кыргыс,
тувинской ученой, что она пригласила приехать на одно выступление
легендарного Дыртык Монгуша – потомственного шамана, баксы.
По гостинице сновали журналисты, гости, немного ошарашенные помпезностью
приема, любезно отвечали на вопросы, а он, миниатюрный мужчина в легких
джинсах и кепочке, прошел в свой номер, не попав в объективы фотокамер.
– Ну где же ваш Монгуш? – взмолилась я, наконец, как и все, упустив из
виду ничем не примечательного человека. И Зоя Кыргысовна, смеясь,
указала на лестницу:
– На втором этаже.
Уговаривать покамлать его не пришлось. Заглянув мне в глаза, Дыртык
устало вздохнул:
– Ты никогда не видела шаманов? – Ну, конечно, я их не видела!
Через пять минут человек в сказочном одеянии из неизвестной материи
бесшумной походкой вошел в комнату из спальни. Узнать мужчину, к
которому я вломилась в номер, в этом эпическом герое можно было лишь по
косичке, которая из-под перьев убора торчала точно так же, как из-под
кожаной кепки. Большой старый бубен и обтянутая кожей палка в руках
колдуна внушали животный страх. Он закрыл глаза, погладил инструмент
колотушкой и вдруг ритмично задвигался, приговаривая что-то на своем
языке и наращивая силу удара. Первый, дошедший до сознания звук обжег
темя, как молния. Затем чередой понеслись волшебные ощущения: у меня
разворачиваются крылья, и я винтом несусь через распахнутое окно вдаль,
но не вверх, а вниз. А там – река. Холодная, но это – река жизни. Пить
из нее нельзя, но войти в нее можно.
Войти в нее я не успела. Шаман остановился, выдохнул какое-то
речитативное сочетание неизвестных мне слов и улыбнулся, снимая с лица
маску отрешенности. У нас обоих дрожали руки. Он понял, что я это
заметила, и просто произнес:
– Я много отдаю, когда камлаю. Уходят силы.
Он поделился ими со мной. Я познала силу звука магического инструмента.
Мистика по-казахски
С профессором Алмасом Алматовым, специалистом в области казахского
традиционного пения, я собиралась поговорить о творческой лаборатории «Туран»,
в котором его студенты делают записи редчайших фольклорных произведений.
Музыкальная кафедра местного университета была переполнена какофонией
звуков, раздававшихся из-за каждой двери, но я уловила знакомый ритм.
– Шаманский бубен?
– Ну да, – ответил Алмас Нурмаханович, – дангыра. И повел меня в
репетиционный зал. Там солист ансамбля «Дидар» Руслан Ахметов выводил
трель на смешном глиняном «яйце» – саз сырнае, а бубен держала в руках…
девушка. Я пояснила, что вызвало мое любопытство, и через минуту с полок
стенного шкафа сняли несколько потрясающих музыкальных инструментов.
– Их все «подарили» нам баксы – древние степные шаманы, – рассказал
профессор. – А в оркестре мы играем на них, чтобы придать особый колорит
народному музыкальному произведению и сохранить старинный инструмент в
«живом» виде, представлять его каждый день слушателю, зрителю.
В былые времена простой смертный не смел взять в руки кепшик, дангыру
или дабыл. Эти бубны применялись только в мистических целях. Баксы
использовали дангыру для изгнания злых духов, а кепшик и дабыл – для
того, чтобы рассказать о счастливых событиях духам добрым. Бубны
обтянуты кожей лишь с одной стороны, но дангыра имеет еще и
металлические подвески, чтобы звук, отпугивающий духов, был резче. А
название «дабыл» получилось от казахского «дабылдау» – оповещать,
сигнализировать. Тенгрианские обычаи на южных землях перенял ислам.
Ударами в дабыл до появления современных усилителей с минаретов извещали
правоверных о начале религиозных праздников. Степных шаманов приглашали
воины в походы, и в путь вместе с баксы и сказителями-жырау отправлялись
дангыра и кобыз. Во времена междо-усобиц ими на полях сражений созывали
духов предков на помощь героям. Шаманы также могли, медитируя под звуки
кобыза, предсказать исход сражения в самом его начале.
Интересен с мистической точки зрения асатаяк. Его тоже первым начали
применять шаманы. Само название означает «посох», «трость», а на посохе
том – семь колокольчиков и прикасаются к ним – палочкой. Когда извлекают
мелодию. А когда ворожат на асатаяке – просто дают его человеку в руку,
и по тому, как задрожат колокольчики, «что скажут», можно угадать,
волнуется ли воин перед походом, добродетельна ли девушка. Получается,
еще и психологами были казахские шаманы.
Мне так хотелось пополнить свою коллекцию древностей какой-нибудь
шаманской штучкой, но оказалось, что ни кепшик, ни асатаяк так просто не
купить. Их передают из поколения в поколение или заказывают у мастеров.
Не каждый мастер возьмется сделать бубен, а для асатаяков нужно сначала
найти с хорошим звучанием колокольчики, заказать их в уста-хане –
мастерской умельца-ремесленника. Видя, как я расстроилась, музыканты
посоветовали мне инструменты попроще. Колотушки-токылдаки. Играть на них
может даже ребенок, а путь свой они ведут тоже из Великой Степи. Тем
более, что прабабки отпугивали токылдаками злых духов от рожениц, и
инструмент этот женский. Изящный брусочек с палочкой. Я купила такой в
мастерской сельского потребительского кооператива, где кто-то из рабочих
сделал его ради забавы. Но больше я рада копытцам. Обыкновенным двум
конским копытам, которыми, как медными тарелками в оркестрах духовых,
отбивают ритм в коллективах народных. Просто ударил роговыми основаниями
друг о друга – и ты уже музыкант.
|
