|
●
Мифы об удагане Аграфене Жиганской
Много мифов и легенд сохранилось о загадочной и, как гласят предания,
именитой шаманке-удагане Аграфене Жиганской, которая несколько веков
держала в страхе весь север Якутии. На реке Лене даже есть Аграфенина
гора-остров. Ореолом мистики и некого потустороннего страха окутано имя
этой таинственной женщины. По сохранившимся, очень разным по содержанию
и хронологии, легендам, я пыталась воссоздать образ этой удивительной и
зловещей удаган. Образ этой шаманки, слава которой была пронесена сквозь
века несколькими поколениями, с детства интересовал и волновал меня…
Кем же была Аграфена на самом деле? Об одной и той же личности ли
рассказывают мифы?
Первое что попалось мне в глаза - это был небольшой материал об
Агриппине из Жиганска, опубликованный в легендарных «Воспоминаниях»
Афанасия Уваровского – автора первого произведения на языке саха:
«В середине минувшего столетия жила в Жиганске одна русская, по имени
Агриппина. Моя бабушка знала ее в лицо. Эта женщина слыла большой
колдуньей: тот, кого она любила, считался счастливым, тот же, на кого
она обиделась, считал себя крайне несчастным. Слово, произнесенное ею,
воспринималось как слово самого всевышнего. После того, как она этим
путем приобрела доверия людей и состарилась, построила себе выше
Жиганска домик между скал и жила в нем. Никто не проходил мимо, не
обратившись к ней, не получив благословения, и не принеся ей что-нибудь
в подарок. Тех же людей, которые проходили мимо, не сделав так, она
доводила до большой беды, превратившись в черного ворона, настигнув их
сильным вихрем…
И после ее смерти до сих пор не проходят мимо того места, не повесив
подарка. Эту старуху знают кроме жителей Жиганска также все якуты
окрестностей Якутска…
Рассказывают, что эта старуха прожила до 80 лет, что она была мала
ростом, толста, ее лицо было испещрено оспой, глаза остры как утренняя
звезда, ее голос звонок как звук железа. Ее имя до сих пор не забыто в
северной стране».
В своем произведении Уваровский упоминает об Агриппине-Аграфене как о
реально существовавшей личности, с которой была знакома его бабушка, и
по национальности она была русская. Это была моя первая версия об этой
именитой шаманке.
В 1786 году участник известной экспедиции Беллингса Гавриил Сарычев,
рассказывая о жителях далекой от дельты Лены Колымы, писал: «Юкагиры от
общения с здешними казаками хотя и приняли христианский закон, однако
суеверие и шаманство не истребились. Особливо боятся одной якутки
Аграфены Жиганской, славной шаманки, которая умерла лет за тридцать
назад. Думают, что она вселяется в людей и мучит их. Почему все здешние
жители боготворят эту колдунью и приносят ей жертвы. Якутское
правительство сколько ни старалось истребить сие предрассуждение, но не
имело успеха. Наконец, было послано строгое повеление в город Жиганск,
чтобы, отыскав место, где похоронена Аграфена, сожечь ее тело. Но и тем
ничего не преуспели в умах суеверного народа. Здешние якутские шаманы
рьяно поддерживают славу сей чародейки». Этот миф более ранний, чем
изложенный Уваровским, здесь говорится о якутской удаганке. Это еще одна
из версий об известной шаманке.
Ссыльный фольклорист Иван Худяков, который находился в верхоянской
ссылке в 1867-1875 годах, собравший немалый и, несомненно, ценный
этнографический материал, приводит две версии легенды о знаменитой
Аграфене Жиганской. Худяков со слов жителей Верхоянья писал:
«Рассказывают, что лет восемьдесят тому назад сослана была в прежний
город Жиганск татарка Аграфена, ведьма. Сказывали, что было их ведьм
семь сестер и всех разослали в разные места. Жиганское начальство не
решилось держать дьявола в городе и поселило ее за 90 верст от Жиганска
вверх по Лене на острове Остолбо (Столб); да и остров-то небольшой,
всего 50 или 100 сажен в длину, зато очень крутой. На этом острове и
стала колдовать Аграфена и навела такой страх на всю окрестность, что
даже и теперь боятся этой колдуньи, хотя она давным-давно померла».
В конце своих записок сам же Худяков приводит другую версию, уже «по
рассказам якутов». Согласно данной версии: «Аграфена-Чуонах и
Настасья-Манчикай были дочерьми Киктэй-шамана из Эгинцев, что в
окрестностях Верхоянска. Когда девушки подросли, к их отцу не раз
приходили тунгусы и буквально требовали выдать за них дочерей. В конце
концов, они убили Киктэя, при этом его голова пошла, ступая вместо ног
двумя длинными прядями волос, и перебежала через озеро Аяна. Девушки
смирились с долей и вышли замуж за двух «самых лучших» тунгусов. Но
смерть отца им не простили. И когда новые родственники попросили Чуонах
покамлать, она сделала так, что «все они перемерли». Сестры вернулись на
родину, но ненадолго: теперь уже царские власти затребовали «лучших
людей между мужчинами и женщинами», и Чуонах на правах старшей поехала в
Россию. Там ее якобы и окрестили Аграфеной, и выдали замуж за некого
Антипина. Уже вместе они вернулись в Якутск, а потом Аграфену опять
потянуло на родину. На обратном пути в результате козней нечистой силы и
конфликта между супругами корабль перевернулся и утонул, немного не
доплыв до острова Столб. И стала Аграфена с тех пор привиденьем-юер».
Из записок Ивана Худякова четко видно, что легенды рассказывают о двух
разных личностях. Второй миф более древний. При жизни о великих шаманах
и удаганах тунгусы и саха говорят шепотом, спустя десятилетия после их
смерти даже ставится табу на произношение их имен, их называют
иносказательно. Спустя века только можно звать их по исконно нареченным
именам. Поэтому, возможно, удаган саха Аграфена Жиганская жила намного
раньше. А русская колдунья или татарка Аграфена или Агриппина появилась
чуть позже.
Есть еще одна романтическая и лирическая поэтическая версия о
существовании этой знатной удаган - это поэма Дмитрия Павловича Давыдова
«Аграфена Жиганская». Дмитрий Давыдов - дальний родственник знаменитого
поэта-гусара Дениса Давыдова. В 1823 году в Якутске появился молодой
смотритель школ, это был Дмитрий Давыдов. Прожил он в Якутии тринадцать
лет, выучил местный язык и достаточно глубоко изучил историю и
этнографию.
Образ прекрасной удаган с берегов Лены, видимо, глубоко задел
воображение поэта, и он долго лелеял его, только годы спустя появилось
стихотворение Давыдова, вышедшее в 1856 году в Казани, называлось
«Амулет». Автор написал стихотворение от первого лица, подчеркивая –
«я». В стихотворении рассказывается романтическая история о том, как
красавица-шаманка сначала спасла плывущего на челноке русского юношу от
бури, поднятой злым «колдуном», а потом подарила ему «амулет
счастливый», сплетенный из конских волос. Этот амулет хранил его от
разных напастей, но он не пожелал помочь хозяину в любви. Ведь юное
сердце самой очаровательной удаган было задето юношей из чужих дальних
краев.
А двумя годами позже в петербургском «Золотом руне» вышла поэма Давыдова
«Жиганская Аграфена». В поэме повествуется о юной деве саха, живущей в
бедности и несчастии. И, однажды приплывая по Лене реке,
волшебник-старец указал ей пойти к богатому старому, доживающему свои
последние дни, шаману Таюку за помощью. Этим загадочным старцем, может,
была и иная ипостась хитрого шамана. Пошла озабоченная нуждой юная дева
к шаману Таюку, ходила к нему долго, обучаясь шаманскому искусству. Была
крещеной прекрасная дева, но идя на поклон древним неведомым силам, она
отреклась от веры:
Силы старца покидали,
Бедный в тайне изнывал
Духи мучить начинали,
Он преемника искал.
Рад Таюк был гостье юной,
Он ей радости сулит
Слово хитрое оюна
Сердце девы шевелит.
Скоро все она решила
И дорогою домой
Медный крестик схоронила
Аграфена под волной.
***
Часто грешница бывала
У оюна по ночам
И на памяти держала
Заклинания духам.
Так все лето проводила,
Умер осенью шаман.
Старика похоронила
Молодая удаган.
И стала великой и именитой, грозной и важной шаманкой молодая Аграфена,
стала жить в богатстве и сытости. Дожила бы свой век, занимаясь
колдовством и чародейством, если бы не одна случайная встреча с русским
юношей и не злосчастная любовь, которая привела к гибели великую
шаманку.
Полюбил прекрасную деву и русовласый юноша, но не суждено было соединить
судьбы шаманке, давшей клятву древним грозным божествам и крещеному
христианину. И решила идти на страшные жертвы красавица удаган:
подвергла огню своего идола-помощника Барыылааха, зарыла в сырую землю
раньше условленного времени свой ретивый бубен-дюнгюр с резвой
колотушкой-былаяхом. А колдовские, окутанные вселенскими чарами,
одухотворенные древними сакральными словами, шаманские вещи-служители не
хотели отойти в иные миры и оставить свою хозяйку. Помощники-служители
юной удаган вызвали из иных туманных миров дух старого Таюка. И
станцевал дух-Таюк страшный танец, закамлал юер-шаман, грозно в дюнгюр
ударяя, зазывая бесов-адьараев из других миров. Истерзали прекрасную
плоть юной девы демоны и бесы…
Погибла красавица удаган, вступив за черту шаманских ограждений, нарушив
нерушимую грань между Жизнью и Смертью, заселив в душе непокорной земную
любовь, и расплата была жестокой кровавой…
Такова легенда, переданная в поэме Дмитрия Давыдова - известного
«сибирского баяна», как впоследствии его называли.
Есть еще одна легенда, услышанная мной от отца – учителя якутского языка
и литературы Павлова Прокопия Алексеевича, который интересовался
историей и преданиями своего родного края. Мой родной улус Вилюйский
граничит с Жиганским улусом, поэтому и у нас сохранились легенды о
«северных старухах» - об удаганах из Жиганска.
Эта легенда, может, родилась чуть позже, но этого никто уже и не знает:
«Близ острога Жиганск, который потом стали именовать городом, в те
далекие дни, когда острог только основался, жил именитый и сильный ойуун
саха из древнего шаманского рода эдьээн по имени Кюнкюй. Было у него две
дочери, они были близнецами. У ойууна Кюнкюйэ никогда не было жены и как
у него появились две девочки, две единокровные дочки, как он их называл,
тайна покрытая мраком. А девочки были ясноглазые, глубокий медовый
взгляд светлых бездонных глаз будоражил сердца людей, волосы девочек
цвета старого золота тоже вызывали смятение у сородичей ойууна. Девочки
были на редкость красивы, были похожи друг на друга как две капли воды,
только у одной над губой была красивая родинка. Они были похожи на детей
от смешанного брака.
Среди сородичей Кюнкюйэ ходили тайные слухи, что ойуун когда-то ездил
далеко в город, там он год лечил молодую жену богатого купца от
неведомой странной болезни, будто эту красивую юную женщину мучили
какие-то нечистые духи. Некоторые сказывали, что между шаманом и
купеческой женой случилась любовь и родила она от молодого красивого
шамана двух дочерей-близнецов, но по велению мужа отдала их Кюнкюю –
родному отцу детей. Иные говорили, чтобы изгнать злых духов, вселившихся
в тело русской красавицы, ойуун Кюнкюй пометил женщину как свою, вступив
с ней в любовную телесную связь, чтобы духи из иных миров, почувствовав
в женщине дух и запах шамана, ушли навсегда из ее тела и души.
Много тайн и загадок было вокруг двух красивых сестер с момента их
появления в этом бренном мире. Ойуун Кюнкюй нарек дочерей двойными
именами, ту, что с родинкой над верхней губой – Аграфеной-Тунах, а
другую – Анастасия-Мэнэкэй. Аграфена-Тунах была на редкость умной,
мудрой девочкой со светлой нежной и любящей душой. Спустя года она стала
знатной удаган. А Анастасия-Мэнэкэй была бесноватой и горделивой.
Мэнэкэй тоже стала шаманкой, но в этом была еще некая тайна. Девочки
были очень дружны, везде ходили как нитка за иголкой. Аграфена
заботилась о сестре, баловала, по доброте души все лучшее отдавала
Настасье.
Когда красавицы выросли, стали свататься лучшие тунгусские хосуны. Но
девушки не торопились замуж, их ждала иная участь. Отец обучал их
шаманскому искусству, свыше больше удаганской силы было дано доброй и
скромной Аграфене, но иная мощная сила была и у гордой своенравной
Анастасии.
Один странный день переменил судьбы красавиц-шаманок. Приехали в острог
Жиганск государевы люди. Где-то далеко-далеко, за три девять земель, жил
царь-солнце и к нему собрались лучшие тойоны из родов саха, эти люди
задумали везти к царю шаманов знатных и удаганов именитых. Суждено было
Аграфене-Тунах ехать в далекие края, в неведомые места. Уехала красавица
и не вернулась. Тойоны приехали обратно, а молодую шаманку оставили при
дворе царя.
Как гласит легенда, Аграфена часто приходила к сестре Настасье во сне и
наяву, сестры держали магическую связь до смерти Аграфены. По словам
Анастасии-Мэнэкэй, Аграфена утонула в далекой холодной реке Нева, она
была на тайной службе у царя и царицы. Была ли эта весть бесноватой
странной шаманки, сестры-близнеца Аграфены, истинной, никто уже не
знает. Но после смерти своей сестры, Мэнэкэй сказывала, что душа
Аграфены пришла в родные края и заселилась на острове Столб…
Судьба второй сестры была сложной и полной печали. Тунгусский хосун
Чоруода воспылал страстью к своенравной красавице шаманке
Анастасии-Мэнэкэй. Получив несколько раз отказ, хосун-витязь задумал
черное дело. Убил престарелого шамана и силой увез прекрасную Настасью,
насильно сделал своей женой. Вскоре в эти северные края пришла черная
болезнь-оспа, и род Чоруоды весь вымер. Настасья-Мэнэкэй чудом выжила и
вернулась в родные места. Стала шаманить, колдовать, снискала уважение
людей. Вскоре после предполагаемой смерти Аграфены-Тунах в дальних
краях, Мэнэкэй стала называть себя Аграфеной, объясняя это тем, что дух
умершей сестры вселился в нее. И стала жить она на острове-горе Столб.
Согласно мифу, с этих времен Настасья переменилась, стала совсем иной,
добрее, улыбчивее, скромнее и лик ее сиял по-иному, глаза светились
ясным огнем, будто и правда, душа прекрасной и доброй Аграфены-Тунах
обрела пристанище в теле сестры-близнеца. Люди стали называть ее
«Северная старуха», иные начали даже величать Аграфеною, так Настасья
стала жить недопрожитой жизнью своей сестры Аграфены.
Умерла Анастасия-Аграфена в весьма преклонном возрасте и, как говорят
легенды, покоится ее прах на острове-горе Столб, что высится на реке
Лене. Для благополучного проезда по Лене путники и по сей день приносят
дар Аграфене, делают маленькие берестяные лодочки, кладут в них бусы,
бисер, пищу, и спускают на реку, и эти нехитрые подарки всегда доплывают
до ее острова…».
Таковы мифы о загадочной и таинственной удаган из северных краев.
«Над Жиганской Аграфеной
Вечно облако стоит;
А над ней клубяся пеной,
Лена жалобно шумит,
Много лет, как прах шаманки,
Глубоко в Земле лежит…» - так гласит и удивительная поэма Дмитрия
Давыдова о прекрасной удаган, женщине с таинственной судьбой, что стала
основой целой череды загадочных старинных мифов.
|
