|
●
Подарок шамана
Пустячная причина может привести к серьезным последствиям, явь
-трансформироваться в сон. Это жизнь с ее многообразными, а порой
причудливыми формами. Но... камешек - подарок шамана - до сих пор
хранится в шкатулке среди бижутерии, заколок и прочих женских
безделиц...
По делам издательским меня занесло в отдаленный улус. В самую глушь,
таежную сердцевину. Туда, куда лишь по реке добраться можно и то весной,
по большой воде. Встречать вышли всей деревней - новый человек в
диковинку. А тут гостья еще и с подарком - книгами.
Определили на постой в лучшую избу. Сразу усадили за стол: чаи гонять
помногу и подолгу. Иначе какой из тебя "ленский водохлеб"? Чай
по-якутски - густо заваренный, с молоком и горячий. Смачное
прихлебывание сопровождало неспешную беседу. Они мне - вопросы: как там,
в городе, да почем? А я им - ответы: так, мол, и столько. В раскосых
глазах - живой интерес.
Но, как говорят здесь: "Чай не пил - какая сила! Чай попил - совсем
ослаб". Вот и меня не скоро, но разморило. На улицу вышла воздухом
подышать. Хотя где тут улица: несколько домов на берегу реки, а вокруг,
сколько хватает глаз, зеленое море.
Тайга всегда вызывала у меня какой-то священный трепет своей
безбрежностью и величием. Пугала, но тем же и притягивала. Размышляя, я
незаметно для себя уже переступила ее границу. На сей раз лес встретил
меня как радушный хозяин: одобрительным гулом вековых крон, золотом
отливающих в лучах предзакатного солнца. Приветливым разноголосьем. Под
ногами - брусничный ковер вперемешку с ржавой хвоей и сухими сосновыми
шишками. Тут я и увидела красный цветок с пурпурными крапинами на
изогнутых лепестках. Он рос одиноко посреди зеленого многоцветья.
Саранка - якутская лилия - самый роскошный цветок неброской сибирской
природы. Только настоящие саранки распускаются позднее, да и
растут все больше на болотах и склонах. Не
удержавшись, нагнулась над "аленьким
цветочком", но не сорвала, а только рукой лепестков коснулась, чтобы
убедиться в его реальности. Пальцы тут же окрасила пыльца. - Красная,
как кровь, правда? Я подняла глаза на неизвестно откуда возникшего
молодого якута. Высокий. Белокожий. Черноволосый. Поразили глаза:
красивые, цвета черного бархата, но застывшие, устремленные куда-то
сквозь меня вдаль.
- Действительно, как кровь, красные. Мне раньше все оранжевые
попадались.
- Говорят, первая саранка выросла из сердца героя.
- А ты, собственно, кто будешь: лесник или леший? Что-то я тебя в
деревне не видела.
- Я к "шаманскому дереву" за обечайкой иду, ну, обручем для бубна, -
уклончиво ответил парень.
- Кому нужен теперь бубен, если шаманы, как мамонты, вымерли? Да и что
это за дерево? Яблоня с золотыми яблоками?
- Нет, оно с виду обычное. Но в нем живет дух шамана. И у каждого шамана
оно свое - единственное. А бывает еще "мировое дерево".
- Что-то не припомню такую породу.
- Оно соединяет три мира: растет на земле, вершиной достигает неба, а
корнями уходит в "нижний" мир.- Он говорил несколько нараспев.
- Ты искусствовед?
- Скорее духовед - шаман.
- Точно? А не того?..
- Да нет вроде. Хотя мы и другие. Ведь нам многое дано.
- Так покажи свои трюки-фокусы. Покамлай хоть, что ли!
- Мы не шуты на потеху публики, - ответил он, не реагируя на шутку. - Мы
помогаем людям: приносим удачу, исцеляем, изгоняем злых духов. И тебе я
помогу.
- А я здорова. Или, может, статью за меня напишешь? Есть тут у вас один
герой - Василием Ивановичем зовут, хотя фамилия и не Чапаев. На войне он
снайпером был, два ордена солдатской Славы имеет и до сих пор знатный
охотник - белке в глаз попадает. Знаешь такого?
Парень кивнул. А я облегченно вздохнула: местный, значит, из деревни. За
сотни километров другого жилья нет.
- Так ты - шаман, говоришь?
Он снова кивнул. Но его бледное фарфоровое лицо оставалось застывшим, а
глаза неподвижными.
- Поверю, пожалуй. И знаешь, почему? Моя прабабка - эвенка - тоже
кудесница была. Только звалась скромнее колдуньей. Кровь заговорить или
там ребенка успокоить - для нее пустяки были. Правда, говорят, могла и
порчу напустить. Ее и уважали, и побаивались. Может, и мне ее сила
передалась, только я этого не знаю.
- И у шаманов кровь родственная. Но только стать им может не каждый. Их
духи выбирают и отмечают "шаманской болезнью".
- Что за болезнь такая? Не заразная хоть?
- Не заразная, но тяжелая, - ответил он без тени улыбки. - Путь шамана к
познанию проходит через страдания. Так угодно духам. Все проводники
высших сил принимают муки за людей. И в вашей религии тоже. А вообще,
жизнь - и есть страдания.
Он говорил тихо, чуть растягивая слова, но тяжелыми градинами они
вбивались в сознание и легкой дрожью растекались по коже. Нас-то учили
другому: "Человек создан для счастья, как птица для полета". И слова
шамана были откровением, которому я невольно верила.
Солнце становилось все бледнее. Деревья мрачнели и уже вплотную
обступали нас. Мы двигались вглубь. Но я почему-то не противилась этому,
а покорно шагала рядом с ним. Вдруг нога моя куда-то соскользнула. С
хрустом, ломая валежник, я полетела вниз и тут же вскрикнула от
пронзительной боли. Я оказалась на дне звериной ямы. Боясь пошевелиться,
просто смотрела на ставшее с овчинку небо и молча плакала. Тень парня
оттуда, сверху, уже протягивала мне длинную корягу.
- Как ты? Подняться сможешь?
- Попробую.
Облокотясь, я потянулась к коряге. Боль мощной волной прокатилась по
ноге и росинками испарины выступила на лице. Закусив губу, я упорно
продолжала ползти. Сил оставалось все меньше, ровно столько, чтобы
выбраться из ямы. Лицо, склоненное надо мной, стало размываться, но
голос звучал все также отчетливо:
- Жди меня! Скоро вернусь!
- А если сбегу? - я еще пыталась шутить.
Боль в ноге становилась нестерпимой, туман в глазах - гуще. Веки
тяжелели...
Сколько времени прошло, неизвестно. Я открыла глаза и увидела в сумраке
метрах в пяти от меня яркое пятно костра. Огонь с треском поглощал
сучья, отстреливая в небо мельчайшие звездочки искр. Рядом неподвижно
сидел мужчина, уткнувшись взглядом в танцующие языки пламени. Лицо
сокрыто от меня, но странный его наряд, освещенный всполохами огня, был
хорошо виден - просторный балахон с бахромой вокруг ворота и по подолу.
На рукавах и спине - металлические пластинки и подвески, некие символы в
виде загадочных фигурок.
Вдруг тело его затрепетало. Он резко вскочил, схватил бубен и сильно
ударил по нему колотушкой. Человек повернулся, и я узнала шамана. Только
лицо его теперь обезображивала гримаса, а глаза были полуприкрыты. Я
смотрела, как завороженная.
Удары в бубен все учащались и усиливались. Начиналось камлание. Во
власти видений шаман то резко прыгал, то кружился волчком, размахивая
руками, точно боролся со злыми духами. А потом упал на траву, забился в
судорогах. И замер. Все стихло на несколько минут. Наконец он
зашевелился, поднялся. Бубен снова ожил в его руках. Только теперь он
издавал иной звук. Легкое позвякивание утончалось. Оно становилось едва
уловимым, словно это ветер зашелестел листвой.
И вот последний звук растаял в воздухе.
Шаман подошел ко мне и
уселся напротив. Лицо его разгладилось, но ничего не выражало. Глаза
по-прежнему были полуприкрыты. Он достал откуда-то почти круглый камень
размером с крупное яблоко и начал тереть его и тискать в руках. Из камня
посыпались на землю мелкие камешки, такие же круглые, как и большой. Они
все сыпались и сыпались, образовывая горку, но крупный камень не
становился меньше. Вдруг камни исчезли. И только один, черный, с
горошину, остался лежать на его ладони. Шаман
молча протянул его мне. Я также молча приняла
подарок. И, опасаясь, что камешек исчезнет, как и другие, тут же зажала
его в руке. Шаман поднял свой бубен и пошел прочь. Пораженная, я не
осмелилась окликнуть его и только смотрела вслед. До тех пор, пока он не
скрылся из виду.
Повеяло тонким цветочным ароматом. Присмотрелась. Саранка. Та самая.
Капелька крови в белой ночи. Теперь я знал где нахожусь и куда идти. Вот
только как? Внутренне приготовившись а к боли, я слегка пошевелила
ногой. Но боли не почувствовала. Без труда поднялась. Странно: никаких
признаков недавних мучений. Может, и не было ничего: ни шамана, ни
медвежьей ямы, ни падения, ни перелома...
Но есть вот эта саранка. Бражник зацепился за лепесток и, балансируя
крыльями, устраивался поудобнее на цветке. Затем ловко просунул свой
длинный хоботок в нектарник. И этот мохнатый полуночный гость - бражник
- тоже есть. И люди, которые уже беспокоятся за меня, а среди них герой
будущей статьи. Но есть и камешек - подарок шамана.
|
