● Обряд «очищения юрты»

Академик В. В. Радлов писал: «В июле 1860 г. мне самому представился случай присутствовать на такого рода очищении дома... Когда начало смеркаться, в некотором отдалении от юрты раздались глухие удары шаманского бубна». Это обходил вокруг юрты шаман, постепенно приближаясь к ней. Войдя в юрту, подержав надогнём бубен, шаман уселся между дверью и огнём и начал петь. Пение становилось всё тише и наконец перешло в тихое хныканье и шёпот. Время от времени он говорил фальцетом, подражая голосу умершей, которая жалобно умоляла шамана не прогонять её: она боится пути в царство мёртвых. Шаман безжалостно гонял её по юрте, ударяя в бубен, в который он вселил множество могучих духов. Наконец ему удалось зажать душу между бубном и колотушкой и затем придавить к земле.

Теперь он уводил душу в преисподнюю, и бубен стал звучать глухо, как бы из-под земли. Пение становилось всё тише и перешло в бормотание. Вот сильным ударом в бубен шаман извещает: прибыли в землю мёртвых. Идут переговоры с ранее умершими родственниками. Они не принимают новую душу. Шаман уговаривает их, просит, умоляет. Наконец, он хватает бутылку с водкой и угощает души мёртвых, вызывая их радостные возгласы и пение.

Шаман возвращается на землю. Достигнув её, он внезапно вскакивает, его ломают судороги. Песня переходит в дикие выкрики. «При этом шаман, совершая чудовищные прыжки, несётся в танце по юрте, пока, обливаясь потом, не падает без чувств».

Это зрелище, дополненное магическим освещением, произвело на В. В. Радлова такое сильное впечатление, что он какое-то время наблюдал только за шаманом, забыв об окружающих. «Алтайцы также были потрясены этой дикой сценой, их трубки были опушены, и добрых четверть часа царила мёртвая тишина».